Исторический материал. Святослав, Великий Князь Киевский, Полководец. Библиотека ПравоСлавие

 

 

Библиотека Кольца Неоправославие.

Неоправославие       Ведотерика       Росичи       Библиотека     Форум

Сайт обновляется ежемесячно. Читатели, присылайте материалы для размещения.

 Напишите мне: neopravoslavie(собачка)mail(точка)ru
Собиратель.

Разделы библиотеки:

Серия Славия

Цикл прозрение

Слово иудеям

Слово священникам

Книги христиан

Цикл познание

Цикл Русский Дух

Былины, сказки

Хорошие книги

Пишут читатели


Здесь русский дух. Здесь Русью пахнет.

ЦИКЛ РУССКИЙ ДУХ

Борис Полевой.

Повесть о настоящем человеке

Реальная история случившаяся в Великую Отечественную Войну, Русский летчик, Алексей Маресьев (в повести его фамилия изменена на Мересьев) был сбит над захваченной врагом территорией и восемнадцать суток по снегу с ранеными ногами выползал к линии фронта. Потом с ампутированными обеими ногами, упорно тренируясь на протезах, смог вернуться в истребительную авиацию и как летчик - истребитель, снова бить врага пришедшего покорить Русь.

0  1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 18  19

20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34 

35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45 

46  47  48  49  50 51  52  53  54

Оглавление

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 12

Так полз он еще день, два или три... Счет времени он потерял, все
слилось в одну сплошную цепь автоматических усилий. Порой не то дрема,
не то забытье овладевали им. Он засыпал на ходу, но сила, тянувшая его
на восток, была так велика, что и в состоянии забытья он продолжал
медленно ползти, пока не натыкался на дерево или куст или не
оступалась рука и он падал лицом в талый снег. Вся его воля, все
неясные его мысли, как в фокусе, были сосредоточены в одной маленькой
точке: ползти, двигаться, двигаться вперед во что бы то ни стало.
На пути своем он жадно оглядывал каждый куст, но больше ежей не
попадалось. Питался подснежными ягодами, сосал мох. Однажды
встретилась ему большая муравьиная куча. Она возвышалась в лесу, как
ровный, очесанный и омытый дождями стожок сена. Муравьи еще не
проснулись, и обиталище их казалось мертвым. Но Алексей сунул руку в
этот рыхлый стог, и, когда вынул ее, она была усеяна муравьиными
тельцами, крепко впившимися ему в кожу. И он стал есть этих муравьев,
с наслаждением ощущая в сухом, потрескавшемся рту пряный и терпкий
вкус муравьиной кислоты. Он снова и снова совал руку в муравьиную
кучку, пока весь муравейник не ожил, разбуженный неожиданным
вторжением.
Маленькие насекомые яростно защищались. Они искусали Алексею руку,
губы, язык, они забрались под комбинезон и жалили тело, но эти ожоги
были ему даже приятны. Острый вкус муравьиной кислоты подбодрил его.
Захотелось пить. Между кочками Алексей заметил небольшую лужицу бурой
лесной воды и наклонился над ней. Наклонился - и тотчас же отпрянул:
из темного водного зеркала на фоне голубого неба смотрело на него
страшное, незнакомое лицо. Оно напоминало обтянутый темной кожей
череп, обросший неопрятной, уже курчавившейся щетиной. Из темных
впадин смотрели большие, круглые, дико блестевшие глаза, свалявшиеся
волосы сосульками падали на лоб.
"Неужели это я?" - подумал Алексей и, страшась снова наклониться
над водой, не стал пить, поел снега и пополз прочь, на восток,
притягиваемый все тем же могучим магнитом.
Ночевать он забрался в большую бомбовую воронку, окруженную желтым
бруствером выброшенного взрывом песка. На дне ее было тихо и уютно.
Ветер не залетал сюда и только шуршал сдуваемыми вниз песчинками.
Звезды же снизу казались необычайно яркими, и мнилось - висят они
невысоко над головой, а мохнатая ветка сосны, покачивавшаяся под ними,
казалась рукой, которая тряпкой все время вытирала и чистила эти
сверкающие огоньки. Под утро похолодало. Сырая изморозь повисла над
лесом, ветер переменил направление и потянул с севера, превращая эту
изморозь в лед. Когда тусклый запоздалый рассвет пробился наконец
сквозь ветви деревьев, густой туман осел и понемногу растаял, все
кругом оказалось покрытым скользкой ледяной коркой, а ветка сосны над
воронкой казалась уже не рукой, держащей тряпку, а причудливой
хрустальной люстрой с мелкими подвесками. Подвески эти тихо и холодно
звенели, когда ветер встряхивал ее.
За эту ночь Алексей как-то особенно ослаб. Он даже не стал жевать
сосновую кору, запас которой нес за пазухой. С трудом оторвался он от
земли, точно тело приклеилось к ней за ночь. Не стряхивая с
комбинезона, с бороды и усов намерзшего на них ледка, он стал
карабкаться на стенку воронки. Но руки бессильно скользили по
обледеневшему за ночь песку. Снова и снова пытался он вылезти, снова и
снова соскальзывал на дно воронки. Раз от разу попытки его становились
слабее. Наконец он с ужасом убедился, что без посторонней помощи ему
не выбраться. Эта мысль еще раз заставила его карабкаться по скользкой
стенке. Он сделал только несколько движений и соскользнул,
обессиленный и немощный.
"Все! Теперь все равно!"
Он свернулся на дне воронки, ощущая во всем теле тот страшный
покой, который размагничивает волю и парализует ее. Вялым движением он
достал из кармана гимнастерки истертые письма, но читать их не было
силы. Вынул обернутую в целлофан фотографию девушки в пестром платье,
сидевшей в траве цветущего луга. Серьезно и грустно улыбаясь, спросил
он ее:
- Неужели прощай! - И вдруг вздрогнул и застыл с фотографией в
руке: где-то высоко над лесом в холодном, промозглом воздухе
померещился ему знакомый звук.
Он сразу очнулся от тягучей дремы. Ничего особенного не было в этом
звуке. Он был так слаб, что даже чуткое ухо зверя не отличило бы его
от ровного шороха обледенелых древесных вершин. Но Алексей слышал его
все отчетливей. По особым, свистящим нотам он безошибочно угадал, что
летит "ишачок", на каком летал и он.
Рокот мотора приближался, нарастал, переходя то в свист, то в стон,
когда самолет поворачивался в воздухе, и вот наконец высоко в сером
небе появился крохотный, медленно движущийся крестик, то таявший, то
снова выплывавший из серой дымки облаков. Вот видны уже красные звезды
на его крыльях, вот над самой головой Алексея, сверкнув на солнце
плоскостями, он сделал мертвую петлю и, повернув, стал уходить назад.
Скоро рокот его стих, утонув в шуме обледенелого, нежно гремевшего под
ветром ветками леса, но Алексею долго еще казалось, что он слышит этот
свистящий, тонкий звук.
Он представил себя в кабине. За одно мгновенье, в которое человек
не успел бы даже выкурить папиросу, он был бы на родном лесном
аэродроме. Кто же летел? Может быть, Андрей Дегтяренко вышел на
утреннюю разведку? Он любит во время разведки забираться ввысь в
тайной надежде встретить противника... Дегтяренко... Машина...
ребята...
Ощутив в себе новый прилив энергии, Алексей оглядел обледеневшие
стенки воронки. Ну да! Так не вылезешь. Но не лежать же на боку и
ждать смерти! Он вытащил из ножен кинжал и вялыми, слабыми ударами
принялся рубить ледяную корку, выгребать ногтями смерзшийся песок,
делать ступеньки. Он обломал ногти, окровавил пальцы, но орудовал
ножом и ногтями все упрямее. Потом, опираясь коленями и руками на эти
ступеньки-ямки, он стал медленно подниматься. Ему удалось добраться до
бруствера. Еще усилие - лечь на него, перевалиться. Но ноги
соскользнули, и, больно ударившись лицом об лед, он покатился вниз. Он
крепко ушибся. Но рокот мотора еще стоял у него в ушах. Он снова стал
карабкаться и снова соскользнул. Тогда, критически осмотрев свою
работу, он принялся углублять ступеньки, сделал края верхних более
острыми и опять полез, осторожно напрягая силы все слабеющего тела.
С большим трудом он перевалился через песчаный бруствер, бессильно
скатился с него. И пополз туда, куда ушел самолет и откуда, разгоняя
туман-снегоед и сверкая в хрустале гололедицы, поднималось над лесом
солнце.

 

Предыдущая - Следующая

Главная

Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru be number one Яндекс цитирования