ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 13
Но ползти было совсем трудно. Руки дрожали и, не выдерживая тяжести
тела, подламывались. Несколько раз он ткнулся лицом в талый снег.
Казалось, земля во много раз увеличивала свою силу притяжения.
Невозможно было преодолевать ее. Неудержимо хотелось лечь и отдохнуть
хоть немного, хоть полчасика. Но сегодня Алексея неистово тянуло
вперед. И, превозмогая вяжущую усталость, он все полз и полз, падал,
поднимался и снова полз, не ощущая ни боли, ни голода, ничего не видя
и не слыша, кроме звуков канонады и перестрелки.
Когда руки перестали держать, он попробовал ползти на локтях. Это
было очень неудобно. Тогда он лег и, отталкиваясь от снега локтями,
попробовал катиться. Это удалось. Перекатываться с боку на бок было
легче, не требовалось больших усилий. Только очень кружилась голова,
поминутно уплывало сознание, и часто приходилось останавливаться и
садиться на снег, выжидая, пока прекратится круговое движение земли,
леса, неба.
Лес стал редким, местами просвечивал плешинами вырубок. На снегу
виднелись полосы зимних дорог. Алексей уже не думал о том, удастся ли
ему добраться до своих, но он знал, что будет ползти, катиться, пока
тело его в состоянии двигаться. Когда от этой страшной работы всех его
ослабевших мышц он на мгновение терял сознание, руки и все его тело
продолжали делать те же сложные движения, и он катился по снегу - на
звук канонады, на восток.
Алексей не помнил, как провел он эту ночь и много ли еще прополз
утром. Все тонуло во мраке мучительного полузабытья. Смутно
вспоминались только преграды, стоявшие на пути его движения: золотой
ствол срубленной сосны, истекающий янтарной смолой, штабель бревен,
опилки и стружки, валявшиеся повсюду, какой-то пень с отчетливыми
кольцами годичных слоев на срезе...
Посторонний звук вывел его из полузабытья, вернул ему сознание,
заставил сесть и оглядеться. Он увидел себя посреди большой лесной
вырубки, залитой солнечными лучами, заваленной срубленными и
неразработанными деревьями, бревнами, уставленной штабелями дров.
Полуденное солнце стояло над головой, густо пахло смолой, разогретой
хвоей, снежной сыростью, и где-то высоко над не оттаявшей еще землей
звенел, заливался, захлебываясь в собственной своей немудреной
песенке, жаворонок.
Полный ощущения неопределенной опасности, Алексей оглядел лесосеку.
Вырубка была свежая, незапущенная, хвоя на неразделанных деревьях не
успела еще повять и пожелтеть, медовая смола капала со срезов, пахло
свежими щепками и сырой корой, валявшимися повсюду. Значит, лесосека
жила. Может быть, немцы заготовляют здесь лес для блиндажей и
укреплений. Тогда нужно поскорее убираться. Лесорубы могут вот-вот
прийти. Но тело точно окаменело, скованное чугунной болью, и нет сил
двигаться.
Продолжать ползти? Но инстинкт, выработавшийся в нем за дни лесной
жизни, настораживал его. Он не видел, нет, он по-звериному чувствовал,
что кто-то внимательно и неотрывно следит за ним. Кто? Лес тих, звенит
над вырубкой жаворонок, глухо долбят дятлы, сердито перепискиваются
синички, стремительно перепархивая в поникших ветвях рубленых сосен. И
все же всем существом своим Алексей чувствовал, что за ним следят.
Треснула ветка. Он оглянулся и увидел в сизых клубах молодого
частого соснячка, согласно кивавшего ветру курчавыми вершинами,
несколько ветвей, которые жили какой-то особой жизнью и вздрагивали не
в такт общему движению. И почудилось Алексею, что оттуда доносился
тихий, взволнованный шепот - человеческий шепот. Снова, как тогда, при
встрече с собакой, почувствовал Алексей, как шевельнулись волосы.
Он выхватил из-за пазухи заржавевший, запылившийся пистолет и
принужден был взводить курок усилиями обеих рук. Когда курок щелкнул,
в сосенках точно кто-то отпрянул. Несколько деревцев передернули
вершинами, как будто за них задели, и вновь все стихло.
"Что это: зверь, человек?" - подумал Алексей, и ему показалось - в
кустах кто-то тоже вопросительно сказал: "Человек?" Показалось или
действительно там, в кустах, кто-то говорит по-русски? Ну да, именно
по-русски. И оттого, что говорили по-русски, он почувствовал вдруг
такую сумасшедшую радость, что, совершенно не задумываясь над тем, кто
там - друг или враг, издал торжествующий вопль, вскочил на ноги, всем
телом рванулся вперед на голос и тут же со стоном упал как
подрубленный, уронив в снег пистолет... |