|
|
|
|
|
Библиотека Кольца Неоправославие . |
||
|
Сайт обновляется ежемесячно. Читатели, присылайте материалы для размещения. |
|
|
|
Разделы библиотеки:
|
СЕРИЯ СЛАВИЯ "Крещение Руси"
Меж горных стен несется Терек,
Все ниже, ниже опускаясь А. С. Пушкин Напишите автору - Князь:
|
|
|
Часть первая. Боги далеко ныне...
…На широких стогнах, в
ночных кострах (Игорь Кобзев) Глава третья. Песнь о Чистом Поле.
Вокруг них была только пустота – мгновение – вокруг раскинулось огромное поле без конца и края. Семь волхвов стояли рука об руку, ошеломленные таким сложным переходом во Чистое Поле. Раньше волхвы часто сюда хаживали, и переход был прост и приятен, как нечто само собой разумеющееся, но сейчас они еле прошли сюда. Вокруг была трава, колосья – растения, не имеющие аналогов в Яви. Но все они были какие-то пожухлые и желтоватые, словно была Осень, раньше такого волхвы никогда не видели. Где-то трава была еще зеленой. Все это поле было похоже на странное одеяло, сшитое из разноцветных кусочков: черные, зеленые, желтые… Где то её вообще не было, но самое страшное была не трава, а небо. Тяжелое, нависающее могучим грязно-серым пологом над ними, казалось, подними руку, и ты коснешься этого толстого слоя мути, который повис над ними. А где-то вдалеке, где все сливалось в одну сплошную разноцветную полосу, волхвы увидели черный туман, что медленно полз по Чистому Полю, пожирая его. - Боги могущественные! Что же это такое? – спросил Спиридон одними губами, его голоса было совсем не слышно. Только теперь волхвы поняли, что в воздухе висит стон, крик, такой силы, что он глушил сознание. Крик полный боли и ужаса, крик, какой нельзя было услышать во Яви – это был крик Матери-Земли. - Беда… - проговорил Синевлад, также одними губами, за стоном, который наполнял все это пространство, не было ничего слышно. - Други, подобного я и не видывал во жизни своея… - молвил Родогор. - Даже Марана-Смерть такого не деяла никогда… но нет времени причитать, чует мое сердце – страшная беда опустится на нашу землю, вот и неспокойно во Чистом Поле, вот и знобит его, да колышет – чует родимое боль Земли-Матушки – родственницы Поля Чистого, и плачет оно… - молвил Любомудр громовым басом, что тут звучал как сиплый шепот, - Боги мудрые! Откликнитесь на зов наш! Взываем к мудрости вашей, взываем к силе вашей! Род – Создатель, Сварог, Лада – внемлите гласу нашему, совет нам нужен ваш! Но ничего вокруг не менялось. Вокруг все словно застыло, даже легкий ветерок не трепал траву вокруг, и лишь черная дымка тумана наползала откуда-то слева от них. - Не молчите Боги, откликнитесь, нужен ваш совет нам, сыновьям вашим! За ним лишь мы пришли во Поле Чистое! – молвил во второй раз Любомудр, но вновь ничего не поменялось. - Боги – отцы, Боги – матери! Нет преград меж нами, и всегда вы слышите глас детей своих Родичей! Откликнитесь! – в третий раз закричал Любомудр, смотря на небеса, но те и теперь не пошелохнулись. Хотя, через мгновение все вокруг задрожало, засвистело. Поднялся ветер силы огромной, такой ветер, что пришлось волхвам свои посохи в землю утопить и обхватить их руками, чтобы не сдуло их. И вылетел из наползающей черной тучи огромный Зверь – чудище великое. Да такое гигантское, что тут же заслонило оно небеса своими крыльями могучими и да приземлилось на все шестнадцать лап своих прямо перед волхвами. Восемнадцать голов его чешуйчатых смотрело на волхвов в три десятка глаз. Все тело ужасного Зверя было покрыто огромными чешуйками, а страшный хвост, покрытый шипами, так и остался где-то своим концом внутри черного тумана, что подступал все ближе. Не испугались волхвы вида его, но все же сомнение в сердце их заронилось. Все ж никогда они не видели чудовища такого. - Ты что еще за зверь такой заморский, и что делаешь во Поле Чистом? – спросил Любомудр так, что и через плач Поля Чистого, что уже перешел на свист, его было слышно. - Бегите, человечишки, отсюдова! Я Змей Горыныч – Смерть ваша лютая, нет вам более места во Поле Чистом, Всемогущий Бог послал меня охранять Поля свои, ото всех, кто придет сюда, не зависимо от намерения его и воли его! Бегите, пока шанс вам даю! – говорила только одна голова, причем на языке совершенно непонятном волхвам, и только развернутая в головах волхвов Истоть помогала им понимать речь чудища страшного. - Не из тех мы, кто бежит, при виде чудищ, что по земле и полям нашим топчется! Чую я в тебе силу злую-презлую! Дадим жару, братья, Змею Горынычу – пусть знает нас!!! – воскликнул Любомир. Волхвы проговорили Слова Силы… Вокруг них всколыхнулось Поле Чистое. Пошло рябью и пятнами, ветер поднялся силы страшной и начал дуть от семерых волхвов во все стороны. На распев говорили слова они заветные, Истотью и силою Богов украшенные, и слова те колыхали Поле Чистое, и силушку страшную сбирали они. Глянул Змей на них, почуял силу волховскую и решил раздавить их одною лапою своей. Поднял с земли могучую лапу, чешуей покрытую, да когтями огромными блестящую, да только не успел на волхвов её опустить. Ударили они могучей силой своей по нему и ошарашили его могуществом своим. Семь голов его, по счету волхвов, тут же усохли на его огромной туше и плетьми упали на Поле Чистое, сотрясая его, отчего рябь пошла по траве и кустарникам, как по воде. Взвыл Змей лютым голосом, да и ответил жаром из всех одиннадцати оставшихся голов. Бой был неравным. Жар его был не простым, а имевшим особую природу, защиты от него и не было ни у чего живого, да только волхвы Слова знали Заветные, несущие Богов мудрость, и накрыли волхвы себя щитами, сияющими так, что свет их слепил пуще огня Змеиного, да только уж больно не равны были силы их. Одиннадцать супротив семи, так на кого из волхвов пришло по две струи огненных, те и обгорели в огне сем таинственном, что раны оставлял, даже на волхвах, незаживающие. Но не дрогнули волхвы, собрали силушку свою снова, да и ударили по змею проклятущему. Да так ударили, что все вокруг заполыхало сиянием их силы волховской. Чистое Поле задрожало пуще прежнего, да и усохли еще четыре головы змея. Взревел змей пуще прежнего. Взревел так, что уши волхвам от крика и свиста этого заложило. Да оставшиеся семь голов ответили волхвам снова огнем своим, и дрогнули волхвы. Щиты их сияющие, что над головами раскинулись шатрами белотканными, прорвались от огня пекельного, и пуще прежнего обгорели волхвы. Синевлад и Ратибор упали на колени – не могли они больше сражаться, только на поддержание щита над головой силушка-то и сохранилась. Но ударили в третий раз волхвы, отчего Поле Чистое вокруг разорвалось в клочья, дым и мрак заволокли все вокруг клубами едкими. Задрожало Поле под ногами, послышался треск его, послышался свист его и усохли еще три головы Змея, и осталось их по счету пять. А остальные безжизненными плетьми лежали на земле, да только мешали Змею лютому, но не сдавался Ворог Змей. Шипел он, свистел, от дыма и гари горящего Поля Чистого отплевывался и вновь изрыгал пламя страшное из пяти голов своих, да так изрыгал на этот раз, что аж весь вздулся от напряжения, и дрогнули волхвы. Светозор, Борислав и Дар упали на колени, взмолились Богам, помощи прося у них, и только Любомир со Спиридоном стояли еще, выставив посохи свои вперед, обеими руками держась за их древки. Но не ударили волхвы вновь, измотали силы свои, измотал силы и Зверь Лютый. Стояли они напротив, и смотрели друг на друга - Зверь и Человек. И каждый знал, что следующего удара не вынесет, и были их силы равны, да только не знали волхвы, что не один тут Зверь этот. Выскакал из тучи черной, что за спиною Зверя была, всадник на черном коне и медленно, рысью, направился ко спине Зверя. И увидели волхвы как за ним на длинной черной цепи чан с Пекельной смолой тащится, но не знали волхвы и не ведали, что сие означает, ибо никогда со таким не сталкивались. Но когда увидели, да и поняли, что все сие значило, так поздно уже было. Наклонилась голова самая большая, к этому чану, вобрала в себя всю смолу Пекельную и выплюнула её на лежащие по земле головы, отчего те тут же зашевелились и пробудились, словно ото сна. Поднялись снова восемнадцать голов над волхвами, и поняли волхвы, что не спастись им. Но не из тех они были, кто смерть свою с покорностью встречал. Собрали силы последние, что оставались у них, и ударили по Змею. В свой удар вложили они все свои знания и все силы свои, Мудрость Богов и Силу над Явью, вспомнили они все самые заветные Заклинания, вспомнили они Могущество Правье и ударили им по Змею, да так, что пуще прежнего изорвалось Чистое Поле, на многие сажени вокруг трещины поползли, да такие глубокие, что и дна не видать, а из трещин смрад поднялся невозможный – упали девять голов Змея на землю, укатились в трещины те, потянули за собой Змея, да только он крепко вцепился в землю, не дал себя увлечь во Пекло. Но и его ответ волхвам был страшен, огонь он изрыгнул из себя такой страшной силы, что сгорели в нем заживо волхвы. Сгорели, свет изливая из себя такой, что ослепил он змея, и стал тот слепыми головами из стороны в сторону водить, не понимая, что с ним произошло. Но когда развеялся дым, оказалось, что не все волхвы сгорели в его Пекельном пламени. Любомудр стоял, воткнув свой посох в землю перед собой. Одежда его была обгоревшая вся, в дырах, волосы опаленные пламенем страшным, но крепко было его сердце. И было его сердце полно боли и ярости, но видел он, что даже слепого Зверя не одолеть ему, и сжимались его кулаки бессильно. И хотел он биться до вздоха последнего, но увидел он, как расступились небеса над ним, и протянулась от них до самой земли витая лестница, сияющая золотом и серебром. И спускалась по ней Лада-Матушка, платьем водяным своим и солнечным сияя на сотни сажень вокруг. И молвила она речь, гласом своим бархатным: - Иди, Любомудр, иди! Незачем тебе умирать сегодня, спасай Знания для сородичей, спасай Русь, да только тут силы твои неравны, как и там… Но теперь или после, но будем мы еще праздновать победу нашу, а пока стоит усмирить гордость свою и отступить… - молвила, словно песню пела, и заслушался её Зверь и перестал шарить из стороны в сторону, перестал лапами бить, как утопающий по воде, а стал смирным и спокойным, - Иди, Любомудр, твое дело там – во Яви, а я посторожу Зверя Лютого, Горыныча. И внемлил ей Любомудр, и встал он с Поля Чистого, поклонился Ладе-Матушке в ноги и пропал из Поля Чистого, что совсем не чистое стало теперь. Серой и смертью пахло тут. Но не ушел бы Любомудр, не проиграл бы сей битвы, коли бился бы до конца, одолел бы, быть может, он Змея-Горыныча, коли не Лада. Да если б он знал, кто на себя личину Лады надел, так и никогда бы он не сдался, но не ведал сего волхв, ибо ушел он. А Лада, встав перед Горынычем, топнула ногой по Полю Чистому и расшаталось оно окончательно, пошло трещинами и стало разваливаться. - Зверь! Служить вечно мне будешь, мне Всемогущему, личины любые на себя надевающего! Будешь вечно сторожить Поле сие, вотчину мою, и никого, запомни слепой, никого сюда не пустишь, а всякого кто забредет – убивай нещадно!!! А у меня еще полно дел во Яви, служи… - не слышал Любомудр сего голоса трескучего и тягучего, которым заговорила Лада после его ухода, иначе по-другому бы пошла история дальше, да только верили на Руси своим Богам, верили… |
||
Напишите мне: neopravoslavie(собачка)mail(точка)ru
